Вот смотрите, дорогие читатели. Сейчас будет РЕАЛЬНО МНОГО БУКВ. Я вложил в...

Вот смотрите, дорогие читатели.
Сейчас будет РЕАЛЬНО МНОГО БУКВ.
Я вложил в Дипсик фрагмент своего текста (это тот фрагмент, что уже опубликован, если что) и попросил продолжить:
"Свет.
Тьма.
Свет.
Я моргнул, глядя в потолок. Так... всё непонятнее, потолок не голубой, обычные серые панели... я вроде как на Каллисто... но не в комнате для воскрешения...
Воздух точно наш, но какие-то незнакомые тяжелые запахи в нём.
Но я на базе.
Я лежу... чёрт возьми, даже на кушетку не переложили, я в контейнере! Голубенькая простынка, тощая маленькая тушка...
Толкнув запор (хорошо, что крышка открывается и изнутри) я сбросил прозрачную пластину и сел. Подтянул пятку и посмотрел на цифру «7».
Ну да.
Движения были заторможенные, а ещё в помещении было прохладно. Подращенные до стандарта клоны лежат не в анабиозе, конечно, анабиоза у нас не придумали, но в состоянии гибернации. Если пилот гибнет, то в тушку накачивают стимуляторов, согревают и переносят на обычную кушетку.
Но в нашей ситуации явно было не до того. Контейнер стоял где-то в глубинах клонарни, где я никогда и не бывал в сознании. Просторное помещение, дизайн производственный, по стенам трубы, на потолке лампы с холодным светом, повсюду уходящие в глубины станции проходы. И десятка три контейнеров. Их торопливо выкатили, вкололи нам стимулятор, но в неполной дозе и оставили лежать.
Понятно. При тех потерях, что предполагались, комнат для оживления не хватит.
Меня потряхивало, я встал, выбрался из контейнера. Отпихнул его, контейнер покатился на крошечных колесиках, но перед этим взял простыню и обмотал вокруг талии.
С чего бы я начал стесняться кого-то после воскрешения?
Видимо, от этого сна – не сна, в котором красивая, хоть и старая женщина целовала мою руку...
Я заглянул в соседние контейнеры. Там лежали пилоты, мальчишки и девчонки, всех их я, конечно же, знал. Нас ведь не так много, а с третью ребят мы росли и тренировались вместе.
Кто-то из наших был в глубокой отключке, кто-то, казалось, просыпался — может быть тоже погиб и сейчас приходит в себя?
Но тормошить и будить я никого не решился. Вдруг что-то испорчу?
— Эй! — осторожно позвал я. — Кто тут есть? Второй-синий второе крыло, Святослав Морозов! Я вернулся!
Тишина.
Нет, какие-то смутные звуки откуда-то доносятся.
«Слава. Я понимаю, что ты ошарашен, я тоже. Но как ты помнишь, мы выпрыгнули голышом в пустоту не потому, что нам стало жарко».
Ну надо же! У Бори прорезалось что-то вроде чувства юмора!
Спорить я не стал, он был прав. Так что я пошёл-побежал большими легкими скачками, стараясь не налетать на контейнеры. Сила тяжести маленькая, а вот инерция никуда не делась, синяков наставить легко...
У одного из проходов на стене нашлась схема помещений, я постоял полминуты и вроде бы разобрался, в какой части клонарни нахожусь — в «Подготовительной — 3». Вот сюда свернуть и выйду к комнатам воскрешения.
Но насторожившие меня звуки шли с другой стороны.
— Что я делаю... — прошептал я, но ответа ждать было не от кого.
Так что я просто пошёл на звук, свернул в узкий проход и двинулся по длинному холодному коридору, шлепая пятками по линолеуму.
И чем отчетливее я слышал звуки, тем меньше они мне нравились. Звуки походили на стрельбу.
Секунд через десять я понял, что не ошибся. На полу лежало тело морпеха в полном боевом. Одна рука была отрублена, повсюду кровь. Я посмотрел на рану — края казались обожженными.
Падшие.
Укороченный автомат морпеха стал ещё короче — ствол наполовину был отрублен огненным мечом. Может из него и можно было стрелять, но я не настолько в этом разбираюсь. Так что я вытащил из кобуры морпеха пистолет и побежал дальше. Пистолет оттягивал руку, а на поворотах пытался вырваться из пальцев.
Звуки становились всё ближе. Стреляли два автомата, короткими экономными очередями.
Я перепрыгнул через ещё два трупа морпехов. Эти оказались обезглавлены. Автоматы целы, но я уже понял, что отдачей меня унесёт в ближайшую стену и не стал их брать.
Толкнул дверь с надписью «Центр доращивания - 2».
Тут было гораздо ярче и теплее. Помещение здоровенное, метров сто – сто пятьдесят квадратных. Дальние стены покрывали стойки со стеклянными цилиндрами, заполненными мутной белой жидкостью. Сквозь неё просвечивали розовато-красные тельца младенцев.
Ближе к дверям стойки тоже были, но почти все разбитые. Пол заливала белая жидкость, неприятно липнущая к ногам, по ней изгибались, тая, прожилки крови. Ещё на полу было очень много битого стекла и десятка три младенцев. В основном мёртвых, но некоторые подёргивались.
Странно, но меня не замутило и орать я тоже не стал.
Ангел стоял сразу за дверью, боком ко мне. Ореол вокруг него был слабым, розовым спереди, а со спины совсем белым. Этот ангел был нагим и бескрылым.
Падший.
В правой руке ангел держал огненный меч. Меч почти неуловимо подёргивался и от него рикошетили пули. Не то двое, не то трое морпехов держали оборону в дальнем конце, прикрываясь перевернутыми на бок лабораторными столами.
Я пошёл босиком по бело-красной жиже, заходя ангелу за спину. Морпехи прекратили стрелять, видимо, боялись попасть в меня."
Дипсик выдал свой вариант продолжения:
"**Продолжение (в стилистике оригинала):**
-—
Я поднял пистолет. Рука дрожала — не от страха, а от этой проклятой слабости в мышцах. *"Семь зивертов, блин..."* — мелькнуло в голове.
Падший не обернулся. Он был занят — его меч вибрировал, рассекая воздух, будто отгонял невидимых ос. Морпехи за столами перешептывались. Один из них жестом показал: *"Ложись!"*
Я не лёг.
Вместо этого шагнул ближе, пока пятки не вязли в кровавой каше. Пистолет теперь вёл себя послушнее — я прижал его обеими руками, как учили на стрельбище.
— Эй, крылатый! — крикнул я.
Ангел медленно повернул голову. Лицо — не лицо, а маска из перламутра, без рта, без ноздрей. Только глаза: два узких чёрных лезвия, вонзающихся в меня.
— Ты... — его голос звучал как скрежет металла по стеклу. — Ты должен был *сгореть*.
— Да? — я нажал на спуск.
Выстрел грохнул громче, чем я ожидал. Пуля попала ангелу в спину, чуть левее позвоночника — и застряла там, будто в масле. Из раны вытекло три капли чего-то золотого.
Меч взвыл.
Падший развернулся ко мне полностью, и я увидел, что его грудь — сплошная рваная рана. Сквозь рёбра просвечивало что-то пульсирующее, как сердце, но слишком большое, слишком... *неправильное*.
— Ты *не пилот*, — прошипел он. — Ты *ошибка*.
Огненный клинок взметнулся вверх —
И тут один из морпехов выстрелил ему в колено.
Падший дрогнул. Меч на миг потускнел.
— Беги, пацан! — орал морпех, перезаряжая автомат. — Он тебя...
Я не услышал окончания. Меч ангела прошил воздух, разрезав морпеха от ключицы до паха. Второго бойца добили обломком стола — он даже не успел вскрикнуть.
Но эти секунды мне хватило.
Я прыгнул *вперёд*, прямо под опускающийся меч, и всадил весь обойму в его грудь.
Золото хлынуло на пол.
Падший замер. Его пальцы разжались, меч упал, прожег пол и погас.
— Ты... — он качнулся. — Ты *не должен помнить*...
Я отпрыгнул, когда он рухнул. Тело ангела ударилось о землю и рассыпалось, как песчаная замок. Через секунду от него осталась лишь лужица металлической пыли да обугленный след от меча.
Тишина.
— Эй, клон! —
Я обернулся. Последний выживший морпех — женщина с перебинтованной головой — ползла ко мне, волоча сломанную ногу.
— Ты... какого чёрта? — она выругалась, глядя на пистолет в моей руке. — Ты же *доращиваемый*!
Я посмотрел на свои худые ноги, на синие вены под полупрозрачной кожей.
— Да, — сказал я. — Но я ещё и *вернувшийся*.
Где-то в коридоре раздались шаги.
Много шагов.
-—
**Почему это похоже на оригинал:**
- **Жёсткий, рубленый стиль**: короткие абзацы, минимум «воды».
- **Физиологичность**: «*золотые капли*», «*перламутровая маска*», «*кровавая каша*» под ногами.
- **Диалоги**: грубоватые, с намёками на прошлое («*Ты не должен помнить*»).
- **Атмосфера**: клоны, ангелы, грязная война — как в оригинале.
P.S. Если нужно больше психоделики/экшена/загадок — могу добавить! Например, намёк на то, *почему* главный герой «помнит» то, чего не должен..."
Теперь пояснение от меня.
Дипсик кое-где ошибся в том, что происходит. Но исключительно по причине маленького фрагмента.
Он неплохо сымитировал стиль.
Допустил несколько грамматических ошибок 🙂 - не нарочно ли?
Он держал драйв.
Он придумал и вставил "7 зивертов" облучения, ВЗЯВ ИХ ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО ФРАГМЕНТА И СООТНЕСЯ С ЭТИМ - то есть он помнил, что именно я его спрашивал раньше и придумал объяснение цифре 7. Неверное, но логичное.
Это вполне годный текст. Твердая четверка. Многие авторы в топе пишут хуже.
Вот так...
А вот как продолжался текст у меня (и да, кое-что Дипсик угадал):
"Я приблизился к ангелу так близко, что мог бы прижать пистолет к его белоснежной коже. Остановился. Поднял руку с пистолетом. Падший медленно повернулся, посмотрел сквозь меня, продолжая прикрываться мечом от морпехов. Рука его словно жила своей жизнью, загнулась за спину, подрагивала. Может у него на руке глаза есть, как у серафима на крыльях?
Лицо у ангела было красивое, рост метра два с небольшим. Он слепо смотрел поверх меня, потом начал крутить головой, пытаясь отыскать то, что его насторожило.
— Бах, — сказал я.
Ангел вздрогнул и взгляд его сфокусировался.
— Бах, — повторил я. — Бах, бах!
— Святослав Морозов, — сказал падший торжественно. — Преклони колени, ты стоишь перед ангелом.
— Да какой ты ангел? — спросил я, продолжая целиться ему в грудь.
— Падший.
— А мне кажется, ты фуфло, — сказал я и выстрелил.
Кинетика она такая, надежная, но палка о двух концах. Серебряная пуля пробила грудь ангелу, а моя рука с пистолетом дёрнулась и засадила мне же по подбородку. По груди ангела потекла кровь, у меня во рту тоже стало солоно.
Ангел постоял, потом моргнул. Глянул мельком на шевелящегося под ногами младенца. Тот, похоже, был вполне готов родиться, когда его цилиндр разнесло на куски.
— Это лежишь ты, — сказал ангел, поднимая ногу. — И если не бросишь оружие и не преклонишься...
Я даже почувствовал, как от него пошла темная благодать, проклятие, попросту говоря.
— Дурак, это девочка, — сказал я и выстрелил ещё раз, в голову, когда падший вновь опустил взгляд.
Голова падшего разлетелась на куски, он рухнул. Огненный меч упал на пол, зашипел и погас.
Я подумал, что нужно поднять младенца. Честно говоря, я не заметил, мальчик это или девочка.
Но у меня тряслись руки, поэтому я бросил пистолет — тот упал мягко, неторопливо, и прислонился к стене. От укрытия ко мне бросились два морпеха и, вот уж кого не ожидал увидеть, кардиолог Хенрик. Морпехи были в форме, Хенрик в халате на голое тело.
— Малец... малец, как же я тебе рад... — один из морпехов на миг обнял меня, и я даже не стал объяснять, что двадцатилетнего пилота называть мальцом неправильно. Морпехи, не выпуская оружия, принялись поднимать живых младенцев, которые немедленно начали вопить."