Седьмой (2025). Роман. Пролог

"Седьмой". Лукьяненко С. В. 

Роман, 2025. 
Цикл книг: вне цикла.
Обсуждение: vk.com/topic-137968590_54073877
От автора: "Я расскажу вам историю, которой еще не было. Устраивайтесь поудобнее. Это хорошая сказка."

"...не все мы умрём, но все изменимся".
1Кор.15:51

Пролог

Юпитер сегодня гудел как сломанная микроволновка в столовке на второй взлётке. Уровень радиации, конечно, был в тысячу миллионов раз выше. Я прям чувствовал, как яростно электроны и протоны колотят в броню «пчелы». Над правым бортом, от носового ракетного пилона и до кормового двигателя, по ячеистому титану то и дело пробегали разноцветные эльмики¹.
Краем глаза я видел, что индикатор остаётся в зеленой зоне. И всё-таки сегодня патруль хотелось завершить побыстрее.
— Боря, сколько набираем к концу зоны? — спросил я.
Говорить с альтером вслух — это дурной тон и по-дитячьи, знаю. Но на патрулировании все пилоты общаются с альтерами голосом. И пусть голос пишется, а в любой момент скучающий диспетчер может включить прямую прослушку. Когда ты летишь над Юпитером, зажатый в пятидесяти тоннах металла и плазмы, лавируя в магнитосфере и пытаясь не поймать смертельную дозу радиации, на это плевать.
Куда важнее не сойти с ума.
«Чего именно набираем, Святослав?» — вопросом ответил альтер.
Боря – он натуральный «bore». Такой уж вырос, потому такое имя и получил.
Или наоборот? Стал занудой, потому что я назвал его Боря?
Не могу понять, что случилось раньше.
— Сколько радиации набираем, Боря? — терпеливо повторил я.
Спорить с собой — дело нормальное, а вот обижаться на себя — смешно.
«В пределах допустимой нормы».
— Сколько в числах?
«Один бэр».
— Терпимо, — неискренне согласился я.
Потянулся к соску, отхлебнул воды. Мне показалось, что щелочной привкус усилился — значит, корабельный искин тоже озабочен дозой.
Я повёл плечом, наклоняя «пчелу» на левый борт. Юпитер — гигантский, бушующий, чудовищный и прекрасный послушно завис над головой. Коричневое, бежевое, белое, оранжевое, завитки ураганов, в которых утонула бы Земля, воронки смерчей, которые подняли бы Луну, черные и белые пятна циклонов и антициклонов.
Юпитер очень, очень красивый!
И очень смертоносный.
— Боря, тебе нравится смотреть на Юпа? — спросил я.
«Это сложный вопрос, Славик. Будто смотришь на смерть. Нравится ли мне смотреть на смерть? Пока она далеко — да. Жутко и волшебно. Но с Юпитером одна беда — он никогда не бывает достаточно далеко».
Боря всегда такой обстоятельный. По-моему, это не просто занудство, а какой-то внутренний протест.
— А мне нравится, — сказал я. Тоже из чувства протеста. И, чтобы усугубить, добавил то, что никогда не говорят в патруле: — Когда вернусь, первым делом...
Я даже закончить не успел: запищал датчик присутствия. Не страшно запищал, скорей радостно: «пи-пи, пи-пи-пи, пи-пи, пи-пи-пи».
На месте Бори я бы обязательно высказался по поводу запретной темы. Никто, никогда, ни за что не говорит о возвращении, когда находится в патруле над Юпом!
Но альтер молчал. И в этом молчании было куда больше укоризны, чем в любых словах.
— Это ангел, — сказал я, потянувшись и поставив «пчелу» кормой к Юпитеру. — Просто ангел, понятно тебе?
Конечно, менять положение истребителя нет нужды. Экраны выведут изображение куда угодно. Но на ангелов, как и на Юпитер, куда интереснее смотреть человеческим взглядом. Почему-то кажется, что ты видишь больше, чем в любом, самом расширенном диапазоне. А стабилизированный ячеистый титан оптически прозрачен лишь в верхней полусфере кабины.
Искин уже просыпался, прогонял по цепям тесты, выходил на связь с другими «пчёлами», накладывал на колпак кабины цветные линии и диаграммы. Я снова потянулся к соску, пухлый пилотажный костюм давал ограниченную подвижность лишь голове. Сделал глоток, другой. Вкус воды изменился. Щелочи стало больше, а ещё горчили витамины и морозили нёбо стимуляторы.
Искин ждал неприятностей.
«Просто ангел, конечно», — сказал альтер иронично.
— Синий два, нахожусь на траектории, есть радиоконтакт, — сказал я. — Предположительно ангел, движется расходящимся курсом двенадцать градусов, выше меня на семь тысяч километров...
— Синий три, контакт подтверждаю, — отозвался Джей.
— Синий четыре, веду поиск, — голос Элен едва пробился сквозь помехи и был отфильтрован искином до полной потери интонации. Её «пчела» шла над атмосферным вихрем, который в радиодиапазоне гремел как Большое Красное Пятно.
— Синий один, — пробился старший звена. — Тишина в эфире. Синий пятый, ты ближе всех, доклад.
Секунд десять в эфире висела тишина. Всё это время я искал взглядом ангела. Наконец заметил крошечную белую точку в перекрестье координатной сетки. У меня чуть-чуть отлегло. Ангел был один, и судя по мельтешению крыл — Серафим.
Кто рискнёт напасть на Серафима, тем более летящего в одиночку?
Вряд ли мы тут понадобимся.
Датчик простучал: «ту-дух, ту-дух, ту-дух».
— Гружёный... — донеслось от кого-то из звена.
Я бросил выделываться и вывел на колпак увеличенное изображение.
Серафим плыл величаво, как все серафимы в свободном полёте. Теперь я видел его трассу, спроецированную на колпак Искином — Серафим появился у южного полюса Юпитера, где к нему подцепился грузовой конвой. Конвой — семь шарообразных кораблей, каждый диаметром в семнадцать километров, плыл за ним, будто головастики за огромной лягухой. Плазменные хвосты — выхлопы из маршевых двигателей, болтались за каждым шаром километров на тридцать. У Серафима никаких видимых движителей не было. Ну, разве что два гигантских расправленных крыла, слегка подрагивающих на краях. Вторая пара крыльев прижималась к телу. Ещё два крыла были сложены впереди, прикрывая головную часть. С кромки крыльев то и дело срывались плазменные сгустки, но они разлетались во все стороны, так что явно не имели отношения к движению.
Если есть что красивее и страшнее Юпитера — так это Серафим с конвоем, летящий над Юпитером к точке перехода.
— Синий один — Серафиму, — раздалось в эфире. — От лица человечества почтительно приветствуем высокого гостя.
Серафим, разумеется, не ответил. И хорошо. Я бы обделался, прозвучи ответ, а мне еще семь часов болтаться в космосе...
«Давай, давай, вали быстрее, шестикрылый» — произнёс в голове альтер без малейшей почтительности.
По форме, конечно, я его не одобряю. А вот по содержанию согласен полностью. Ещё десять минут — и Серафим с конвоем покинет нашу зону.
«Бом-бом-бом» — тревожно пропел датчик. «Бом-бом, бом-бом-бом».
Всё стало понятно всем и сразу.
Никто не орал, никто не ругался, и даже Паоло не принялся командовать. Мы все знали, что делать.
И что будет — тоже знали.
— Искин, щенов, — скомандовал я, пусть и это было лишним.
Слова полезны, слова мешают думать.
«Пчела» вздрогнула, когда искин выпустил четыре автономных бота. Кормовые двигатели запели громче, переходя в форсаж, индикаторы радиации сдвинулись в жёлтое. Боты радостно носились вокруг «пчелы», осматриваясь.
— Есть контакт, — сообщила Элен. — Идентификация... падший Престол... опознан как Соннелон. Вынырнул из облаков, двадцать четыре к северу... Идёт на перехват, один.
Я выдохнул.
Серафим размажет престола, уверен. Но мы в их титанической битве даже на мошкару не тянем. Так что будем болтаться за конвоем, наблюдать, излучений нахватаемся, но выживем. Возможно. Глупый наглый падший Престол...
— Смена данных! — Элен будто взвизгнула. — За Престолом следуют два Господства! И с ними стая вонючек, до сорока единиц! Идут прямо на меня.
Внутри меня что-то ухнуло вниз и затрепетало.
Вонючки — это как раз для нас. Для патрульных. С десятком мы бы справились. Может с парой десятков... но сорок!.. и два Господства... в отличие от высших чинов, они не упустят возможности отвлечься на людей...
— Сбрасываю боты, — тем временем докладывала Элен. — Веду огонь...
Я закрыл глаза и попытался представить Элен. Она жила в женской общаге, на третьем или четвертом уровне. Однажды после патруля мы немного потискались с ней в душе, но, конечно, ничем это не кончилось, да и не могло... ещё мой альтер любил над ней поглумиться, а её альтер, Эйр, похоже, насмехалась надо мной.
Сейчас её «Пчела» пыталась уйти от накатывающей смертоносной лавины. Щены мельтешат между ней и врагом, пытаясь сбить ракеты, крошечный истребитель идёт на форсаже — пылинка в мире титанов...
— Не успеваю, — голос Элен прозвучал очень чисто и ясно. — Попытаюсь добраться до Господства, ударить в управляющий узел. Пожалуйста, если кто-то выжи...
Связь оборвалась.
Мы — трое оставшихся, молчали. «Пчёлы» мчались к конвою, именно по нему ударят вонючки. Жирная и почти беззащитная добыча, которую мы попытаемся защитить.
Втроём. Ха-ха.
«Теоретически шансы выжить есть всегда» — сказал альтер.
Я глянул на индикатор. Середина жёлтой зоны. За спиной реактор в форсажном режиме, мы мчим напрямую, не выбирая безопасных проходов в магнитосфере Юпитера.
Прежде чем закончится бой, наши тушки получат смертельную дозу радиации.
«Славик, мне очень жаль» — сказал альтер. «Но мы ведь вместе? До конца».
— Конечно, — сказал я, глядя на Серафима. Тот пробуждался от дрёмы. Расправлялось тело, сверкая кристаллической броней, гневно вытягивались и трепетали крылья. Для нас падший Престол был ещё не виден, но Серафим его чуял. Пространство дрожало от его закипающей ярости.
— Синий три, — сказал Джей. — Вижу Престол. Подтверждаю, это Соннелон! У него странная... хрень... фиолетовая... между ободами... будто застывший разряд...
Он не успел договорить — Серафим окончательно перешёл в боевую форму и метнул сквозь миллионы километров пространства разряд энергии. Сияющее белое копьё пронзило космос, вспыхнув ярче тысячи солнц. Прозрачный колпак кабины потемнел, но я всё равно заорал, ощущая жар на лице. Перед глазами сияло, хоть разряд давно уже затих, я дёргался, на ощупь нашёл сосок и принялся глотать насыщенную обезболом воду. У неё уже и вкуса воды-то не было, сплошь химия. Потом зрение немного вернулось, и я увидел повсюду брызги крови — моё лицо превратилось в сплошной ожог.
Говорили мне, что фотоблок может не успеть отработать, а я не верил...
Но истребитель ещё жил, «Пчела» переключилась на ручной режим, как только радиация сожгла электронику и убила Искина. Простейшие цепи, простейшие действия.
То, немногое, ради чего люди и нужны в космосе, внутри куска умного металла.

Сноски:

1. Эльмики — это на жаргоне пилотов «Огни святого Эльма», оптическое явление в атмосфере, выглядящее как тихие разряды в форме светящихся пучков или кисточек. Они возникают на острых концах высоко расположенных предметов (башни, мачты, одиноко стоящие деревья, острые вершины скал и даже части тела человека) при очень большой напряжённости электрического поля в атмосфере – порядка 100 000В/м. [↩]