Писатели для детей

Из блога " Поехали детям обувь зимнюю покупать. Унты. Клевые унты, очень, только я марку не назову, а то в ..."

Из блога: "
Поехали детям обувь зимнюю покупать. Унты. Клевые унты, очень, только я марку не назову, а то в продакт-плейсменте заподозрят.
А чтобы дети хоть немного замолчали, мы включаем "Детское радио". Это тоже тяжело, но там иногда песенки звонкими голосами.
А иногда - культурка. Художественные текстики.

У нас какие обычно книжки для детей? У нас хорошие книжки для детей. Их часто пишут женщины, которые раньше рисовали картинки к детским книжкам, а потом подумали - "да неужели я сама такую хрень не напишу?" Или женщины которым нечем заняться, даже детьми - потому что детей воспитывают гувернантки, поэтому женщины пишут сказки, а потом просят мужа: "Дай миллион, я книжку написала, издать хочу". Это две основные группы.

Писательница для детей берет себе смешной псевдоним, если Господь или муж не наградили смешной фамилией. Она зовется, к примеру, Даша Обжоркина. Или Глаша Пупырышкина. Или Маша Пеночкина. Ну, вы поняли направление, да?

А текст тоже очень простой. В нем должно быть много смешных маленьких существ со смешными именами (за счет смешных имен, по мнению писательницы для детей, смех и достигается), много зверят и прилагательных. Получается примерно так:

"- Привет, Маша! - радостно закричал чумазый Хрум-Хрум. - Я только что был в чудесном городе Пластилинграде, на который напали зеленые мумасики!" (у писательницы может даже случайно получиться какая-то аллюзия, но она ее не планировала и не заметит)
"- Какой ужас! - воскликнула девочка, всплеснув руками. - Мы должны помочь! Позови Букасика и Хрюньтика! Мы немедленно отправимся в путешествие по Сливочной реке, чтобы позвать на помощь мудрого волшебники Глю-Глюма!
- Но Сливочная река прокисла! - огорчился Хрум-Хрум."

Ну и далее такое же хрючево, которое старательно начитывают писклявыми голосами голодные студенты ВГИКа или родственники дикторов. У взрослых, которое это слушают, от стыда подгибаются пальцы на ногах, а мужики начинают порой думать о перевязке семенных канатиков. Детям, впрочем, история про Хрум-Хрума и Машу нравится...

Вот так и мы в этот раз - выслушали в тишине очередную современную сказку. Доехали до "Совенка". Купили детям унты. Поехали назад.

По "Детскому радио" шел другой аудиоспектакль.

"Вновь открыв глаза, я увидела склонившееся надо мною лицо ребенка, девочки одних лет со мною, и первым движением моим было протянуть к ней руки. С первого взгляда на нее, — каким-то счастьем, будто сладким предчувствием наполнилась вся душа моя. Представьте себе идеально прелестное личико, поражающую, сверкающую красоту, одну из таких, перед которыми вдруг останавливаешься как пронзенный, в сладостном смущении, вздрогнув от восторга, и которой благодарен за то, что она есть, за то, что на нее упал ваш взгляд, за то, что она прошла возле вас. Это была дочь князя, Катя, которая только что воротилась из Москвы."

- Боже, какие сопли в сахаре... - прошептала жена.
- Аж тошнит, - согласился я.

"Появление ее всегда более и более приводило меня в восторг. Я не спускала с нее глаз, и когда она уйдет, бывало, я все еще смотрю как зачарованная в ту сторону, где она стояла. Она мне стала сниться во сне. А наяву, когда ее не было, я сочиняла целые разговоры с ней, была ее другом, шалила, проказила, плакала вместе с ней, когда нас журили за что-нибудь, — одним словом, мечтала об ней, как влюбленная. Мне ужасно хотелось выздороветь и поскорей пополнеть, как она мне советовала."

Жена только вздохнула.
- И это крутят по "Детскому радио"... - прошептал я. - Ну да, конечно, девочка влюбилась в девочку - нынче в Европах это модно...

"Осведомившись о моем здоровье, княжна садилась обыкновенно против меня на стул и начинала рассматривать меня своими черными глазами. И сначала, как знакомилась со мной, она поминутно так осматривала меня с головы до ног с самым наивным удивлением. Но наш разговор не клеился. Я робела перед Катей и перед ее крутыми выходками, тогда как умирала от желания говорить с ней."

- И главное - даже стиль выдержать не могут! - возмутилась жена.
- Ага, - злорадно сказал я. - "Дочь князя"... "проказила..." Но современность-то никуда из головы не денешь. "Крутые выходки!" Ха! Нет, ну что это за бездарность сочинила-то?

Я вытащил айфон и полез в интернет. Радио продолжало вещать.

"— Что ж ты молчишь? — начала Катя после некоторого молчания.
— Что делает папа? — спросила я, обрадовавшись, что есть фраза, с которой можно начинать разговор каждый раз.
— Ничего. Папе хорошо. Я сегодня выпила две чашки чаю, а не одну. А ты сколько?
— Одну.
Опять молчание.
— Сегодня Фальстаф меня хотел укусить.
— Это собака?
— Да, собака. Ты разве не видала?
— Нет, видела.
— А почему ж ты спросила?"

- Объем как нагоняют-то, - сказала моя мудрая жена. - Такой диалог ни о чем - страницами гонят... Ну, ты посмотрел?
- Да, - сказал я.
- Нашел, что читают?
- Ага, - ответил я.
- И кто этот графоман?
- Федор Михайлович Достоевский, - признался я. - "Неточка Незванова".
Некоторое время мы осмысливали.
- Ну ведь плохая же книга! - не выдержала жена.
- Да никакая, - согласился я. - Сопли в сахаре. Написано ужасно. Повторы слов в предложении, длинноты. Ну - одна из ранних вещей. Незаконченная.
Дальше мы ехали молча.

А книга и впрямь плохая. Я вчера специально прочитал. 🙂

"

Источник: