Мертвый Ленин
Из блога "
На Красной площади, как любой москвич, я бываю редко, то есть никогда.Но сейчас иду по ней, почему-то в большой ..."
Из блога: "
На Красной площади, как любой москвич, я бываю редко, то есть никогда.
Но сейчас иду по ней, почему-то в большой толпе, куда-то целенаправленно двигающейся. В голове всплывает понимание - мы идем голосовать. За кого? Почему на Красной площади?
Не знаю.
Иду я не один, а со старшим сыном. Почему-то только с ним. Странно, голосовать ему явно рано... Жарко, лето. Мы идем по Красной площади, толпа редеет - и вдруг я замечаю маленький фургончик странного вида. Он похож одновременно и на компрессор для дорожных работ, и на полевую кухню, и на бочку с квасом. Но в него можно забраться, там есть дверь и туда ведет короткая железная лесенка. А рядом с фургончиком стоит шаткий столик и конторский крутящийся стульчик, на котором восседает толстая, немолодая тетка, из тех, кого так и хочется назвать "хабалкой".
- Ленин! - кричит тетка. - Не проходим мимо! Все смотрим на Ленина, вождя мирового пролетариата! Бес-плат-но! Во имя коммунизма! Ленин! Только сегодня!
- Хочешь посмотреть на Ленина? - спрашиваю я сына.
Тот мнется. Ему не хочется смотреть на мертвеца.
- Я в твоем возрасте смотрел, - говорю я, смутно вспоминая длинную очередь, нависающую громаду Мавзолея, вскинутый подбородок под стеклом и легкую дурманящую жуть в груди...
Сын неохотно кивает.
Мы подходим к тетке, зазывающей к Ленину. Очереди нет. Тетка сует мне толстую тетрадь, прошитую суровыми нитками.
- Запишитесь! - радостно говорит она. - Книга памяти! Потом можно оставить отзыв!
Я пишу имя-фамилию, почему-то расстраиваюсь - думаю, что надо было написать чужое имя. И вместе с сыном поднимаюсь по лесенке в фургончик. Там очень тесно, даже невозможно встать. По сути мы просто до половины втиснулись в фургончик, ноги торчат наружу. В фургончике пусто. Никакого Ленина. Все железное, грубо покрашенное зеленоватой краской в несколько слоев. Пахнет армией и советским союзом.
Я начинаю озираться - и вдруг обнаруживаю в полу задвижку. Тяну ее на себя. И открывается небольшой люк в полу, закрытый толстым мутным стеклом.
За стеклом, и в самом деле, Ленин. Он в ужасном виде. Мумия ссохлась, перекособочилась, костюм на ней сидит криво. Самое ужасное - что Ленина здесь только половина, ног нет, из-под пол сюртука торчат пустые штанины. Ленин смотрит куда-то вверх, в глухую железную крышку своего гроба. На груди его тускло блестит какой-то орден - из числа нынешних, шутовских, которые чеканит кто ни попадя.
- Это Ленин, - говорю я сыну. Смотрю на него. Глаза у сына закрыты, веки плотно сжаты. - Будешь смотреть? - спрашиваю я.
Сын мотает головой.
- Пошли, - и мы начинаем выбираться, выползать из фургончика. Я вспоминаю, что забыл закрыть задвижку над смотровым окном, а это неправильно, дергаюсь назад - но тут внутри фургончика открывается потайное окошко, из него, карикатурно, будто кукушка из часов, высовывается пожилая таджичка с тряпкой. Быстро, но бережно она обмахивает стекло, закрывает задвижку и прячется в своем таинственном закутке.
Мы спускаемся по лестнице.
- Ленин! - кричит тетка. - Вождь трудящихся всех стран! Вдохновитель и организатор первой социалистической революции!
Почему-то пока нас не было, погода изменилась. Лето кончилось. Идет мелкий крупинчатый снег, дует холодный ветер. Я думаю о том, что надо побыстрее довести сына до... до метро? до машины? Совершенно не помню, как мы сюда приехали...
- Вот мы и посмотрели на Ленина, - говорю я. Сын молчит. Мы идем рядом по Красной площади.
- Только сегодня! - доносится издалека. - Спешите видеть! Вождь мирового...
Я поднимаю голову, смотрю на рубиновые звезды, насмешливо маячащие на фоне серого неба. Шепчу:
- Суки...
Хорошо, что это только странный сон и я сейчас проснусь.
"
Источник:
