"К концу 2023 года ситуация для России будет более ясной" Радио КП
"В эфире Радио «Комсомольская правда» писатель-фантаст рассказал, что влияет на его творчество, какие есть суеверия у фантастов, как он относится к экранизации своих произведений, сможет ли нейросеть поработить человечество и какое будущее нас ждёт
На мой взгляд, к концу 2023 года ситуация еще не успокоится полностью, но будет уже более ясной
М. Баченина:
- Здравствуйте, друзья. У микрофона Мария Баченина. С 2 по 6 июня в Москве идет крупнейший книжный фестиваль, литературный фестиваль. И он вновь приглашает всех книголюбов, всех гостей, жителей страны на Красную площадь. Как это выглядит? Вся Красная площадь усеяна шатрами, площадками для мероприятий. Размещаются они от Исторического музея до храма Василия Блаженного и даже в помещениях ГУМа. И вот сегодня у нас в гостях легендарный автор цикла «Дозоры», романов «Черновик», «Чистовик», «Лабиринт отражений». На Радио «Комсомольская правда» писатель-фантаст Сергей Лукьяненко. Сергей Васильевич, здравствуйте. Добро пожаловать.
С. Лукьяненко:
- Здравствуйте.
М. Баченина:
- На ваше творчество сильно влияет происходящее вокруг? И если да, то как? Правда ли, что нынешняя ситуация не дает вам закончить седьмую книгу про Антона Городецкого, окружающая действительность не может быть за стеной, а я, автор, здесь пишу себе, если происходит здесь, на планете Земля, и все про нашу жизнь, только с магами, сумраком?
С. Лукьяненко:
- Это верно для некоторых книг. В «Дозорах» действие происходит, как я называю, здесь и сейчас. То есть у каждой книжки есть какая-то своя привязка по времени. Вот события происходят, значит, они происходят где-то в наши дни. Разумеется, рассказывать историю противоборства темных и светлых магов на фоне всей этой мировой напряженности, СВО и т.д. довольно странно и смешно. Потому что вот эта фантазийная история будет теряться в реальных происходящих событиях, достаточно драматических, напряженных и всех не отпускающих. То есть для этой книги все-таки надо, чтобы общественный фон вокруг был какой-то более стабильный, я бы так сказал.
Какие-то другие книги, где действие происходит без жесткой привязки к нынешней реальности, можно писать совершенно спокойно. Так в основном сейчас писатели и делают. На самом деле любые крупные, такие судьбоносные события, они всегда осмысливаются, описываются уже позже, на расстоянии. Например, в годы Второй мировой войны, Великой Отечественной войны писались, конечно, какие-то книги о событиях настоящих, идущих, но гораздо больше, как ни странно, снималось фильмов и писалось книг более спокойного содержания. А про войну стали писать уже позже, уже осмыслив, пережив и породив какие-то новые смыслы, связанные с этим.
М. Баченина:
- Я где-то встречала, что вы говорили, когда вам задавали этот постоянный вопрос про цикл «Дозоры», про Городецкого, что вам пришлось переписать. Или все-таки вы отложили, или переписывали мир в этой последней книге?
С. Лукьяненко:
- Знаете, я один раз начал ее уже переписывать, когда начался коронавирус. То есть мне пришлось героям всовывать маски в карманы и т.д.
М. Баченина:
- Так они не должны заражаться, они же не болеют. У них там проблем со здоровьем нет.
С. Лукьяненко:
- Таких проблем нет, но они же все-таки стараются маскироваться, жить среди людей, не выделяться. Будь ты хоть самый мощный маг, подойдут к тебе и оштрафуют за то, что маски нет на лице.
М. Баченина:
- А ты на него напусти туману, и он, соответственно, забудет.
С. Лукьяненко:
- Будет какой-то фон вокруг персонажей, поэтому я сейчас «Дозоры» и притормозил.
М. Баченина:
- Как писателя-фантаста вас часто просят дать прогнозы? Ну, все же говорят, что писатели-фантасты… Ну, давайте конкретно. Три сценария, как будут разворачиваться события к концу 2023 года?
С. Лукьяненко:
- Знаете, тут есть такая не то, чтобы примета, но какое-то, может быть, суеверие, что озвученный прогноз обычно не сбывается. Во всяком случае, у фантастов такое мнение бытует. Поэтому если я озвучу прогноз, который я считаю наиболее реалистичным, то я буду бояться, что он не сбудется. А озвучивать другие варианты не хочу, потому что они мне нравятся меньше.
Я скажу так. На мой взгляд, к концу 2023 года ситуация еще не успокоится полностью, но будет уже более ясной, более спокойной для России.
М. Баченина:
- Сергей Васильевич, я после вашего ответа не могу не процитировать «Осенние визиты» 1997 года. «Шестая мотострелковая армия синих атаковала Киев с северо-восточного направления. Это и впрямь было наиболее реально, повторяя опыт Второй мировой войны, когда советские войска освобождали Украину. Полковник Николай Шевченко стоял над картой, мысли были где-то далеко, упорно не желая возвращаться к предстоящим учениям. Захват Севастополя, оборона Крыма от российского флота, танковые атаки Винницы, Львова. Бред. Если уж, не дай бог, дойдет до войны между Россией и Украиной, то все сценарии полетят к чертям. Вспыхнут волнения в Донецке, расколется армия…» Ну, и так далее. 1997 год, «Осенние визиты».
С. Лукьяненко:
- По-моему, в 95-м я их писал, даже раньше.
М. Баченина:
- Ну, вам лучше знать. И после этого вы говорите, что боитесь что-то прогнозировать. Я понимаю, что к одной строчке, двум, ну, трем, но тут большой кусок. Я уверена, что после этого произведения вряд ли кто-то к вам подходил с вопросом «чей Крым?», если откатываться немного назад, когда он был популярен. Не было таких вопросов?
С. Лукьяненко:
- Ну, Крым российский, это понятно.
М. Баченина:
- Это понятно. Вы же сами сказали, что если предсказывать, оно не сбудется. Это сплошь и рядом у вас, людей, которые сидят и погружаются в будущее.
С. Лукьяненко:
- Понимаете, это все-таки был не прогноз, это было просто четкое понимание того, как и куда идут события. Я очень часто бывал на Украине в конце 90-х годов, в начале 2000-х, где-то до Крыма фактически я часто бывал. И как все движется, в каком направлении, это было понятно. Для меня просто никакой неожиданностью это все не являлось, это было печально, это было плохо, но то, что все идет к конфликту неизбежному, это я чувствовал. Поэтому у меня описана и в «Осенних визитах» такая ситуация, и в другой книжке, примерно в то же время написанной, «Звезды – холодные игрушки», там упоминается конфликт из-за Крыма России с Украиной, который окончился тем, что Крым стал независимым государством. Ну, это, собственно говоря, был один из возможных сценариев, но он пошел немножко иначе.
Понимаете, писатель, даже если он фантаст, он все равно смотрит на то, что происходит вокруг, и пытается все это экстраполировать. Писатель-реалист, он работает с настоящим, а писатель-фантаст, он работает с будущим. То есть он смотрит на эти тенденции, которые есть, и пытается понять, к чему они приведут. Если брать отношения России и Украины, то все складывалось именно так. Тут, как говорится, к гадалке можно было не ходить.
М. Баченина:
- А если масштабировать, вы могли тогда, в конце 90-х, предположить, что Россия будет противостоять всему миру?
С. Лукьяненко:
- Ну, в общем, да. На самом деле я рад, что не всему миру, а определенной его части, которая считает, что она – весь мир, но это ее большое заблуждение.
М. Баченина:
- Вы абсолютно точно это сказали. Кстати, есть кто-то из ваших коллег, кто максимально точно это предсказал?
С. Лукьяненко:
- Ну, есть донецкий писатель Федор Березин, у которого тоже все было описано, даже гораздо более жестко, но, поскольку он бывший военный, он с начала событий на Донбассе не книжки пишет в основном, а воюет. Потом есть такой писатель Глеб Бобров, тоже у него есть произведение на эту тему. Достаточно много фантастов, причем и наших, и живущих на Украине, писали, предупреждали, скажем так, о том, к чему все идет.
М. Баченина:
- Я так понимаю, что вы довольно сложно относитесь к экранизациям по вашим книгам. Я много слушала ваших интервью, я вообще ваша большая поклонница… Моя первая книга – это были «Рыцари 40 островов» и это было сто процентов для меня тогда попадание. Благодаря этой книге началось мое путешествие в фантастику. Я вообще нечитающий был ребенок. Так к чему я? Про экранизацию. Смотрю, слушаю и понимаю, что, как мне кажется, вы смиряетесь, да? Вы понимаете задачу продюсера, вы такой человек, что – ну, да, да, вы не выплескиваете, что все плохо, но слышно, что со скрипом. Но вот был ли такой момент, когда вы посмотрели какой-то фантастический фильм или увидели какого-то актера и вот что-то выстрелило? Вот так бы мне или вот он бы сделал. Какие-то такие маяки-зацепки бывали у вас?
С. Лукьяненко:
- Если бы какую-то книгу экранизировали, например, бережно и с любовью, как «Собачье сердце», например, на мой взгляд, это очень бережно и достойно. Не знаю, как «Властелина колец» экранизировали. На самом деле, там тоже есть отступления, но сделано все тоже с любовью к автору и без кардинальных каких-то изменений сюжета. Это в любом случае разные языки. Есть язык литературы, есть язык кино. И режиссер – это тот переводчик, который переводит с одного языка на другой, но переводчики у нас тоже бывают разные. Есть точный перевод, академический, который сопровождается сносками, и его на самом деле довольно сложно читать. Есть перевод немножко адаптированный. И вот если делается такая адаптированная экранизация, это прекрасно. А бывают ситуации, когда переводчик просто пишет все от себя. Как в свое время Набоков перевел «Алису в стране чудес».
М. Баченина:
- Как Маршак пересказывал книги. Маршак же тоже пересказывал. Ну, гениально ведь делал, гениально!
С. Лукьяненко:
- Да. Иногда это бывает гениально, но очень часто это полностью искажается то, что автор хотел сказать. У нас сейчас в основном, к сожалению, третий вариант, и это не вина режиссера, как правило, это не вина сценариста, как правило, это вина продюсера. Причем, продюсер может быть такой коллективный совершенно, размазанный, то есть, даже нельзя ему в глаза заглянуть и спросить – что ж ты делаешь-то, негодяй, и зачем? Знаете, вот когда известная басня про медведя-живописца, к которому подходили все звери и давали ему уточнение, что бы там еще изобразить на картине. А здесь вот такой коллективный продюсер одобрительно кивает и говорит – да, прекрасная книга, все великолепно, а давайте вот сюда еще роботов внесите. Почему роботов? А вы знаете, сейчас очень популярна тема искусственного интеллекта, киборги, но здесь нет и не может быть, но вы подумайте, ну, надо как-то…
М. Баченина:
- Но вы же роботов даже из яиц Фаберже сумели как-то сделать… Я когда это увидела – ну, вот как это, откуда у человека это может в голове возникнуть? Вот честно, меня просто восхищает в принципе такого рода взрывы, вспышки – откуда это возникает? Снится? Просто я когда это увидела, сначала я картинку эту увидела на странице и даже сначала не поняла… извините, все… то есть, неуважительное получается какое-то отношение, не бережное, к тексту?
С. Лукьяненко:
- Да, как правило, продюсер прочитал несколько книжек популярных, посмотрел какое-то количество фильмов и вот он за все это хватается. Ух ты, смотрите, сейчас в этом фильме было популярно то- то и то-то, давайте мы вам этого добавим. Автор упирается, кричит, что это не может быть добавлено, а потом сдается и хоть как-то с трудом втискивает. Тут подбегает второй продюсер или первый прочитал еще одну книжку, посмотрел еще одно кино – а давайте добавим еще вот это? И через какое-то время там остается в лучшем случае имя главного героя. Причем, это всегда, это вечная история, это не наша даже головная боль. У Карла Чапека есть рассказ «Как делается кино» и я его даже беру и периодически, раз в два года, публикую где-нибудь в соцсетях, когда меня особенно вот прижмут продюсеры, я его публикую, потому что там описывается ровно такая же картина. Начало 20 века, у писателя покупают право, а далее начинают его роман перелицовывать, переделывать и в конце не остается ничего.
М. Баченина:
- Я не успела доспросить про Зеленского, поэтому с вашего позволения к нему вернусь. Вот в системе съемок. Если его воспринимать и рассматривать как персонажа, для вас он какой? Космический, трагический или просто абсолютный злодей?
С. Лукьяненко:
- Марионетка в театре кукол, собственно говоря.
М. Баченина:
- Карабас-Барабас, нет?
С. Лукьяненко:
- Карабас-Барабас не там сидит. А он марионетка, которая что-то из себя изображает, где-то даже жалко, что так вот человек попал в это, ну, с тех пор он попал и, как говорит товарищ Кличко, окрасился в те же цвета, в которые окрасился.
М. Баченина:
- Вы любите цитировать Кличко? Я уже не в первый раз слышу, как вы его цитируете. А почему?
С. Лукьяненко:
- Когда говоришь про украинские события, мудрости Кличко к нему очень подходят…
М. Баченина:
- Хорошо, тогда, кого бы вы хотели увидеть во главе Украины?
С. Лукьяненко:
- Это вопрос очень сложный, потому что, во-первых, я никого бы не хотел там увидеть. Как и самой Украины. Потому что Украина, она изначально формировалась и формируется как анти-Россия. То есть, пока существует Украина, она будет выступать, к сожалению, как анти-Россия. Ей надо переформатироваться полностью, ей надо абсолютно сменить себя, включая и название, и территории, для того, чтобы создать какое-то такое государство, которое они хотят создать не в качестве такого антагониста России, противника и ненавистника, а в качестве государства, которое что-то из себя хочет представлять и жить своей жизнью. Это совсем уже другое государство будет.
М. Баченина:
- И пока нет этой персоны, которая могла бы возглавить такое государство, которое вы только что описали.
С. Лукьяненко:
- Само существование Украины построено на антигонизме России, к сожалению. Поэтому кого там ни ставь… а там стояли при советской власти множество различных коммунистов, интернационалистов и т.д., а потом, едва распался Советский Союз, они стали писать книги «Украина – не Россия» и кричать про то, как их, оказывается, угнетали 10 тысяч лет подряд злые москали. Это неизбежный процесс.
М. Баченина:
- Возможно, мне кажется, но в ваших романах порой обычный человек, я бы даже сказала маленький человек, становится центром галактики – галактики произведения – и от него начинают зависеть жизни многих других людей. Допустим, в произведении «Прыжок» от маленького космического корабля тоже зависит очень многое. И вот сейчас кто этот человек в нашей с вами системе, о которой мы говорим? Россия, Украина? Россия в таком сложном моменте историческом? Кто этот человек, от которого это все зависит? Есть такой?
С. Лукьяненко:
- Если не брать президента Владимира Путина, от которого, конечно же, зависит, в первую очередь, сейчас все, то я бы сказал шире – что это зависит, наверное, от каждого из нас. Любая политика, любое государство – это результат желаний, воли, стремления всех людей, которые его населяют. Никто, даже находясь на вершине власти, не может этого не учитывать и не отражать. Поэтому как мы настроены сами, как мы видим свое будущее, явно или неявно, через голосование, через опросы общественного мнения, через что-то еще, все равно общее мнение оно приводит к тому, что формируется позиция государства и формируется будущее. В первую очередь будущее нашего государства. Меня не так сильно волнует будущее других стран, пусть они меня за это простят, но я предпочту беспокоиться, в первую очередь, за Россию.
Будем любить свою страну, будем делать ее сильнее – все будет хорошо. Захотим в очередной раз все переиграть, сказать: придите, владейте и управляйте, - ну, совсем будет плохо.
М. Баченина:
- То есть, на ваш взгляд, нам сейчас не хватает этого единства, единения?
С. Лукьяненко:
- Конечно. Потому что у нас даже патриотические силы, как мы их называем, даже они очень сильно расколоты внутри себя. Кто-то патриотичный, но с точки зрения социалистической идеологии, грезит о Советском Союзе. Кто-то грезит о царской России. Кто-то грезит о развитии капиталистической России и т.д. И если даже в каких-то вещах они согласны, то всегда находят возможность между собой поругаться, погрызться. Это есть.
М. Баченина:
- А какое вы видите развитие? Вы перечислили несколько веток. Ваша какая, возможно, отличная от всех вышеперечисленных?
С. Лукьяненко:
- Вернуться в прошлое невозможно. Повторить Советский Союз, каким он был, тоже невозможно и бессмысленно. Если Советский Союз распался, этому были причины, значит, в нем была, так или иначе, неустойчивость и вот это зерно развала. К чему его возрождать? Возродить, чтобы снова получить тот же самый результат? Восстанавливать монархию? Это, пардон, все-таки совсем смешно в наше время. Капитализм? К моему глубокому сожалению, хотя капитализм является очень рабочей системой, поскольку он все-таки опирается на достаточно простые и часто низменные инстинкты людей, но капитализм стал в конце ХХ - начале XXI века он стал уже абсолютно античеловечен, и это будет только нарастать. Раньше капитализм был, по крайней мере, заинтересован в том, чтобы было больше людей, соответственно, каждое государство хотело, чтобы в нем было больше людей, потенциальных солдат, колхозников (фермеров, назовем это так), рабочих и пр. Сейчас, с развитием технологий, людей становится нужно гораздо меньше. Машины, программы заменяют людей на поле боя, в производстве, в сельском хозяйстве и т.д. Соответственно теперь капитализм не рассчитан и не заинтересован в том, чтобы увеличивать количество людей. Отсюда вся «зеленая» повестка, пропаганда тех или иных видов сексуальных отношений, которые не приводят к появлению детей, росту количества населения, пропаганда, скажем так, какой-то изолированности социальной и пр.
То есть капитализм сейчас настроен на то, чтобы на земле остался действительно золотой не миллиард, а золотые пятьдесят или сто миллионов, ну, плюс какое-то количество людей, копошащихся в остальных странах и полностью подчиненных этому «золотому полумиллиарду», назовем его так. Мне это представляется неправильным. Потому что это такое закукливание совершенно человечества и остановка его развития, по сути. То есть, по сути, капитализм сейчас стремится к тому, чтобы вывести расу бессмертных правителей (причем я это говорю на полном серьезе) тем или иным способом, через трансгуманизм, через перенос сознания в электронные какие-то системы, через клонирование тел, через генную инженерию и пр. И как только это произойдет, то ситуация, с точки зрения правящей такой олигархической верхушки мировой, станет совершенно идеальной – мы будем жить вечно, а вы будете перед нами, как говорилось в старом фильме, делать «ку» три раза. Поэтому капитализм тоже никакой не вариант. Современный капитализм, он антигуманистический по сути.
М. Баченина:
- Вы сейчас описали такую вещь, от которой по мне мурашки побежали. Я все время думала, что самая большая проблема – то, что власть невозможно удержать вечно по причине того, что человек не вечен.
С. Лукьяненко:
- Вот эту проблему и пытаются решить. Может быть, даже где-то уже в экспериментальных лабораториях решили.
М. Баченина:
- Сергей Васильевич, может быть, тогда правильно, чтобы стать некой автономией? Пусть немножко мы откатимся назад, но как-то ведь живут люди. Главное – сохранить человечность. Мы можем летать к далеким звездам и быть проклятыми сволочами. Я на основе того, что вы только что описали, характеризуя капитализм, пытаюсь развить мысль. Может быть, это и не так страшно – закрыться тем самым железным занавесом со всех сторон? Нас много, у нас огромная территория, нам классно.
С. Лукьяненко:
- Ну, во-первых, это не так страшно, во-вторых, этот занавес не мы опускаем. А в-третьих, это занавес только с определенной частью Земли. Есть огромный и сильный Китай, который идет своим путем, выстраивает свою и социальную модель, и схему, и при всех современных изменениях развивается все равно в направлении своем, традиционном. Есть масса цивилизаций и культур на земле, которые, в общем, хотят жить на основе своих каких-то традиций, а не на основе такой европейско-атлантической цивилизации.
М. Баченина:
- Глобалистской, как они ее сначала называли.
С. Лукьяненко:
- Ну, псевдоглобалистской. Потому что, если бы глобализм сводился к тому, что все будут жить одинаково, это, может быть, было бы и неплохо. Но он этого не подразумевает. Он подразумевает то, что все будут подчиняться, смотреть одни и те же фильмы и есть одну и ту же сою, в то время как где-нибудь в Америке все будет иначе. Я думаю, что определенная изоляция нам сейчас пошла бы и на пользу.
М. Баченина:
- Многие сейчас говорят, что Россия не может проиграть, у нас есть ген победителей. Вы с этим согласны? И если да, в чем проявляется этот ген?
С. Лукьяненко:
- Я не знаю, есть ли у нас особый ген победителей, но я знаю, что мы и не такое переживали, и победить мы, естественно, победим, это бесспорно. Просто хотелось бы, чтобы это произошло без каких-то лишних жертв, причем не только наших, но и тех обманутых русских людей, которые сейчас живут на территории Украины. Собственно говоря, народ мы, конечно, один, просто часть народа переформатирована. Это, знаете, как у Толкиена, в свое время он описывал, что орки – это те же самые эльфы, только которые были отравлены, изменены и искажены.
Я понимаю, что тут у нас, наверное, есть с обеих сторон убежденность, что прекрасные эльфы – это мы, а там, на другой стороне, гнусные орки. Но мы-то знаем, что мы не орки.
М. Баченина:
- Кстати, по поводу того, что на другой стороне. Как вы вообще относитесь к этим призывам? Я вас спрашиваю не просто так об этом, потому что вас-то это касается. По поводу запретов, этих культурных отмен. Надо ли запрещать песни «Машины времени», книги Глуховского (признан в России иноагентом), выступления Галкина (признан в России иноагентом)? Это работает или это не работает, а просто огорчает, а кого-то начинает больше злить?
С. Лукьяненко:
- Я думаю, что в идеале, конечно, не должно быть никакой цензуры, если произведение не несет какой-то явной деструкции. Но, с другой стороны, в ситуации, в общем-то, военной, и когда нас, наших авторов, исполнителей, наши СМИ и т.д. со всех сторон давят на Западе, не дают просто сказать слова, не дают донести свою точку зрения, подвергают давлению, в этой ситуации ответные меры, я считаю, неизбежно должны быть. Не будет коллективный Запад давить на наших музыкантов, писателей, кинематографистов, спортсменов – да, тогда можно и нам в ответ ничего не делать. А вот в ситуации, когда они бьют, тут, как говорится, подставлять вторую щеку не надо, надо все-таки немножко вспомнить правила не из Нового Завета, а из Ветхого для начала. До Нового Завета дойдем, до гуманизма.
М. Баченина:
- Как России тогда отвечать за удары по Кремлю, по Белгородской области, на ваш взгляд?
С. Лукьяненко:
- По-моему, это понятно, что должны быть удары по тем, кто принимает решение по ударам по нашему мирному населению. Удары по центрам принятия решений, как говорится. Это понятно, что мы не воюем с мирным населением, мы не стреляем по мирным целям, но вот те, кто отдавал приказы обстреливать наши города и те, кто эти приказы выполнял, они занимаются террористической деятельностью и по всем нашим и мировым законам, правилам, они должны в ответ уничтожаться. Давайте посмотрим, как в такой ситуации поступает Израиль, например. Мы знаем, как он поступает.
М. Баченина:
- Да, это знают все. Сергей Васильевич, а вы внимательно следите за боевыми действиями? Или как половина из нас диванные эксперты такие… есть ли у вас мнение, вот где нашему военному командованию нужно поступить, допустим, по другому как-то? Наверное, об этом хочу спросить у вас.
С. Лукьяненко:
- Я не военный эксперт и при этом влезать со своим мнением с дивана считаю достаточно нерациональным. Я считаю, что такие решения должны принимать люди, во-первых, военные, во-вторых, политики. Я вот единственное говорю, что могу сказать, что, на мой взгляд, на террористические удары по мирному населению надо отвечать, конечно, жестко. Отвечать именно по этим военным террористическим структурам. Собственно говоря, СВО началось для того, чтобы защитить мирных граждан Донбасса, Луганска, которые страдали от этих постоянных обстрелов, налетов, давления вот этого. А сейчас у нас происходят такие же удары и по нашим городам… То есть, что тут думать-то? Надо отвечать за это.
М. Баченина:
- Хорошо, думать отменяется. А сегодня стыдно, на ваш взгляд, быть националистом?
С. Лукьяненко:
- Давайте конкретно подумаем, в каком плане националистом? Можно сказать, что мы националисты России, потому что есть русская нация, российская нация, такая в широком смысле. Можно утыкаться именно уже в какую-то национальность, ну, скажем так, по крови. Я русский, я татарин, а я русский татарин, мне куда разодраться-то? Национализм – это все-таки изначально любовь к своему народу, а уже дальше национализм может принимать форму нацизма, неприязни к чужим народам. Свой народ любить – это прекрасно. Любить, ценить, развивать, помогать. Если это не связано с тем, что человек при этом презирает другие народы и их ненавидит, то ничего плохого нет. Если это принимает такую деструктивную форму, то, конечно, это глупости.
М. Баченина:
- А вообще, если продолжить фразу «сегодня стыдно…» - дальше что можно сюда подставить?
С. Лукьяненко:
- Сегодня стыдно трусить. Сегодня стыдно предавать. Сегодня стыдно впадать в отчаяние. Как и всегда.
М. Баченина:
- Меня всегда восхищают эти вспышки сверхновых в голове у Сергея Лукьяненко. Откуда это вообще берется-то?
С. Лукьяненко:
- Во-первых, когда пишешь, иногда при этом натыкаешься на какую-то идею, которая интересная, но она вроде не ложится в этот сюжет, ты ее мысленно откладываешь и ждешь потом момента, чтобы начать. Иногда уже завершаешь книгу, а внутри уже начинает следующая биться. Причем, другая. То есть, ты понимаешь, что хочешь рассказать другую историю. И вот когда книга завершена – вот я сейчас написал новый роман, через какое-то время он выйдет, называется «Форсайт» - я его дописал и сейчас несколько так недель хожу, прокручиваю сюжет, который есть в голове, он такой еще не до конца оформленный, и главное – нужно поймать героя, я пока героя не вижу, который там будет действовать. Я в одну сторону дергался, в другую, пытаюсь вот сейчас его нащупать. Когда появляется персонаж, сразу проще. Это вот как влезть в такую аватарку и его глазами начинать смотреть на мир, тогда ты его видишь ясно.
М. Баченина:
- Так спросите у нейросети, Сергей Васильевич. Вы Алису заставили… я с Алисой не умею, я с ней скандалю, она меня раздражает. Вы заставили ее называть вас «мой темный властелин», вы заставляете нейросетку рисовать рисунки… я не могу нейросетку заставить нарисовать аватарку к Telegram-каналу, который мы ведем с подругами. А у вас какие-то высокохудожественные произведения получаются. Возьмите, дайте задание. Ну, не отнимут же у вас хлеб эти ваши электронные рабы.
С. Лукьяненко:
- Нейросеть не умеет творить. Ее можно заставить много чего делать, даже обойти какие-то ограничения, например, люди сейчас себе рисуют обложки в книжках, а в нейросетях задано, что нельзя рисовать кровь…
М. Баченина:
- О-о-о, какая тоска-то…
С. Лукьяненко:
- Да, да, если, так сказать, помучить электронного раба, оказывается, что очень все с ним забавно. Но творить нейросеть не умеет. Слава богу, не умеет.
М. Баченина:
- То есть, вам бояться не приходиться, потому что вы уже знаете, как человек прогрессивный, который заставить смог Алису подчиниться вам… потому что моя дерзит мне регулярно… и это раздражает.
С. Лукьяненко:
- Нет, так там же запрограммировано. Пожалуйста, можно сказать, она же узнает по голосу, и сказать ей – пожалуйста, обращайся ко мне «о, мой темный властелин». Я ей велел, она так и зовет.
М. Баченина:
- Моя задаст кучу дополнительных вопросов, и я уже начну злиться. То есть, нейросети не будут первыми или это не будет первым шагом к уничтожению человечества? Все это так, нагоняйка…
С. Лукьяненко:
- Вы знаете, все очень сложно. Если говорить о серьезно развитых продвинутых сетях, Алиса не относится, к сожалению, к ним. Но если говорить об очень продвинутых сетях, то там уже все очень и очень непросто. Была, например, такая история – нейросети задали пройти тест, который отличает человека от машины. Нейросеть сама не могла с этим справиться. Но она забралась в какой-то чат и попросила о помощи, говоря о том, что плохо видит, надо капчу пройти. И это уже начинает пугать. То есть, по мнению целого ряда людей, хорошо в этом разбирающихся, нейросети они опасно подошли к пределу создания разума. Это будет совершенно не человеческий разум, это будет что-то очень нам непонятное и очень от нас далекое, но по сути им пока не хватает только понимания того, чего они хотят. То есть, они уже много чего могут, но они ничего не хотят сами. Вот если у них появится цель, если у них появится целеполагание, то все может стать достаточно сложно.
М. Баченина:
- То есть, они такие конкуренты той самой верхушки, которая ищет бессмертия, потому что власть у нее уже есть?
С. Лукьяненко:
- Да, во многом. Кстати, вот у одного моего товарища, тоже писателя, есть произведение, где такая вот верхушка именно вошла в альянс с искусственным интеллектом с целью порабощения остального человечества. Такая очень реалистичная картина.
М. Баченина:
- Ну, ничего, уйдем в подполье в конце концов.
С. Лукьяненко:
- Как велел нам Голливуд, да.
М. Баченина:
- Совет от Сергея Лукьяненко, как человечеству достичь мира во всем мире?
С. Лукьяненко:
- Есть какие-то базовые правила простейшие, вот, например, не делай другому то, чего ты не хотел бы, чтобы делали тебе. Наверняка исключение есть, все-таки существуют люди, наверное, которым нравится, если их там колотят дубинкой по голове, но все-таки в общем и целом не делайте зла другим, не делайте другим плохо и все будет хорошо. Не стройте свою жизнь, свое общество на том, что вы кого-то ненавидите, а стройте на том, что вы кого-то любите. Это основное.
М. Баченина:
- Сергей Васильевич, спасибо вам огромное за терпение. Всех наших слушателей призываю отправляться на Красную площадь – там со 2 по 6 июня, а Сергей Васильевич там будет 5-го, правильно?
С. Лукьяненко:
- Да.
М. Баченина:
- И, как всегда, лучше приходить заранее, потому что подобраться к Лукьяненко, это очередной «Лабиринт отражений» и каждый раз новая часть… Сергей Лукьяненко сегодня был в эфире радиостанции «Комсомольская правда», спасибо вам от всего сердца! Благодарю.
С. Лукьяненко:
- Спасибо.
2 июн. 2023 г.
"
