НАШИ ЛЮДИ В ГОЛЛИВУДЕ. 2 (продолжение). По пути к развлекательному центру Эль...
НАШИ ЛЮДИ В ГОЛЛИВУДЕ
2 (продолжение)
По пути к развлекательному центру Эль Капитан, где должна была состояться встреча с руководством кинокомпаний Голливуда, Ярослав насмотрелся немало странного.
Над холмами неторопливо витали летающие тарелки, испускающие вниз разноцветные лучи. На буквах, составляющих слово HOLLYWOD, прыгали, сражаясь друг с другом, ковбои и инопланетные пришельцы. Из канализационных люков взлетали в небо красные воздушные шарики. На перекрестке, где они остановились на светофоре, гарцевал конный казачий разъезд. Ярослав задумался, правда ли это всё или спецэффекты, снимается ли тут кино, или это обычная голливудская жизнь. Но тут Нырок вскочил на заднем сиденье и завопил:
— Привет, казаки! От Первой Сибирской— Второму Калининградскому!
— Нырок, ты, что ли? — завопил один из казаков, срывая папаху и размахивая ей в воздухе. — Живой, чертяка! Тебя на усиление?
— Нет, я при коменданте! — гордо сообщил Нырок и казаки отсалютовали шашками.
«Всё правда, всё жизнь» — удовлетворённо подумал Ярослав, наблюдая за убегающей вдоль улицы Годзиллой. «Зря мы смеялись над Голливудом, тут всё по-настоящему!»
Кажется, он немного задумался, потому что в следующий миг обнаружил себя стоящим у огромного круглом стола в роскошном старинном зале. За столом сидело два десятка мужчин и женщин. Как ни странно, но практически все были белые, с аристократическими, носящими следы долгого вырождения лицами. Из пары ртов торчали сигары. На столе стояло несколько бутылок водки, причём перед Ярославом — наполовину пустая. И, видимо, опустошил её он — потому что только в руках Ярослава была полная рюмка.
Все смотрели на него и чего-то ждали.
— За русско-американскую дружбу! — сказал Ярослав и выпил.
Американцы зааплодировали. Но явно продолжали чего-то ждать. Ярослав поймал взгляд Сахаровского — тот был потен, красен, и близок к обмороку. Обнаружив, что Кочетов смотрит на него, Сахаровский откашлялся и робко произнёс:
— Разумеется, по старой русской традиции этот тост произносится три раза только в неформальной обстановке, а на такой вот встрече — не менее пяти... Но господа директора киностудий всё-таки надеются узнать, что делать с кинофильмами?
Ярослав понял, что ситуация критическая. К счастью, стоящий за его спиной Нырок бодро сообщил:
— Перечислим-ка их ещё раз для порядка, а то я малость запутался? «Тварь из сибирских недр», «Зловещая русская тайна», «Её звали Валентина Фёдорович», «Как я стал мамой»?
— И ещё мультсериал Диснея «Дети против злобных и коварных», и сериал «Нетфликс» — «Страна страха и холода», — пробормотал Сахаровский. — Как господа директора убедительно показали на графиках...
Тут Ярослав заметил, что под ногами у него валяются порванные листы бумаги с какими-то линиями и цифрами.
— ...процесс кинопроизводства находится в критическом состоянии. Спасти ситуацию могут только перечисленные блокбастеры — пять кинофильмов, мультсериал и сериал. Но в нынешней политической ситуации выпуск их может быть неправильно воспринят...
— Вот уж точно, — согласился Нырок. — Кстати, у нас в Сибири вовсе нет обычая спать голыми в снегу на первое мая. У нас и снега-то первого мая толком не бывает... так... снежочек... им же не укрыться...
— И фильмы уже отсняты, — продолжил Сахаровский. — И замены им нет. Не выпустим в течении месяца — уступим мировой рынок индусам и китайцам.
Директора дружно закивали.
— Дедлайн, — сказал по-русски сухонький старичок со злобными подслеповатыми глазками. И провёл себя рукой по горлу.
— Вот же штопанный насос, — пробормотал Ярослав и невольно налил себе рюмку. — Значит, выпустим!
— Выпустим? — поразился за спиной Нырок.
— Подправим, переснимем, внесём новые смыслы — и выпустим! — твёрдо сказал Ярослав.
— Все семь позиций? Уже отснятые? За месяц? — Сахаровский из красного стал белыми быстрее, чем первый секретарь компартии в братской республике после развала СССР.
— Да раз плюнуть, — сообщил Ярослав. — Я для чего вам сюда прислан? Чтобы помочь братскому американскому народу, пережившему трагический военный катаклизм!
— Между прочим, они этот катаклизм сами себе устроили, — мрачно сказал Нырок. — Они же все по нам пульнули!
— Это недоказуемо! — на прекрасном русском языке заявила пышная дама в дальнем конце стола. — Наша официальная позиция — мы стреляли по внезапно появившемуся над Сибирью инопланетному флоту вторжения!
Нырок возмущенно запыхтел, но Ярослав поднял руку и твёрдо сказал:
— Мы в этих делах минувших разбираться не будем. Сами пальнули и сами пострадали. Кто ж виноват, что все ваши ракеты оказались старым говном и посыпались на вашу же территорию?
Судя по взглядам директоров, виноватыми они считали лично Ярослава и Павла. Но вслух этого не произнесли.
— Голливуд я спасу! — закончил Кочетов. — Раз уж у нас специальная гуманитарная миссия... Сегодня же копии всех ваших фильмов доставьте ко мне по месту жительства! Завтра объясню, как будем переснимать.
Директора осторожно зааплодировали.
Сахаровский ещё раз вытер пот со лба.
Кочетов торжествующе улыбнулся и пошёл прочь из кабинета, направляемый твёрдой рукой Нырка. Следом, что-то лопоча по-английски, пробирался Сахаровский. При ходьбе он почему-то позвякивал и сильно располнел. На всякий случай Кочетов обернулся и убедился, что водки на столе больше нет.
Только в машине, когда отъехали, Сахаровский позволил себе заговорить откровенно.
Точнее — закричать.
Он объяснял, что даты премьер уже расписаны, фильмы сняты, часть актёров погибла или исчезла не пойми где. Что переснять за месяц всё это никак невозможно. И что Голливуд обречён. От его причитаний болела голова. К тому же с улиц куда-то исчезли все вампиры, пришельцы и монстры, так что ехать было скучно, Голливуд выглядел убогой американской провинцией с вкраплениями богатых особняков.
Только казачьи патрули остались.
— Семён, ну не страдай ты так, — попросил Ярослав. — Башка болит... Справимся.
— Но как?
— Слушай, помнишь мой детский фильм «Веселые подруженции»? Про старшеклассниц?
— Видел, — мрачно отозвался Семён. — Да, весёленький, только сумбурный какой-то.
— Конечно... Это ж изначально была мрачная история запретной любви учительницы и двух учениц. Заканчивалось групповым самоубийством и поджогом здания школы. А тут законы поменялись... в общем — стала музыкальная комедия из жизни старшеклассниц с подвигом на пожаре.
— А, — сказал Сахаровский и задумался. — Так та сцена, когда ученицы делают учительнице искусственное дыхание и непрямой массаж сердца...
— Чудеса монтажа, — вздохнул Ярослав. — Справимся. Слушай, пиво у вас тут есть?
— Да в особняке всё есть, — задумчиво произнёс Сахаровский.
— Хорошо. А фильм «Генерал» помнишь?
— Про умного и талантливого генерала, которого обожают солдаты и ценит начальство?
— Ага, — сказал Ярослав гордо. — Про солдата и дедовщину.
— Понятно... А вот ты ещё снимал такое кино... «Свадьба впопыхах»?
— Неужто видел?
— Я все твои фильмы посмотрел, — сообщил Сахаровский. — Сразу как вас назначили. Так что это было?
— «Разведёмся по-быстренькому».
— Понятно теперь, почему тебя назначили комендантом, — сказал Сахаровский. — Слушай, а вот «Шёлк и атлас» — что это изначально? Такая сумятица, такая неразбериха...
— Ничем это не было, — обиделся Кочетов. — Как задумали, так и сняли, и выпустили.
Дальше ехали молча, только у самого особняка — роскошного, с бассейном, пальмами и колоннами, Ярослав неожиданно для себя сказал:
— Чаю хочу. С сахаром...
(продолжение... следует?)
2 (продолжение)
По пути к развлекательному центру Эль Капитан, где должна была состояться встреча с руководством кинокомпаний Голливуда, Ярослав насмотрелся немало странного.
Над холмами неторопливо витали летающие тарелки, испускающие вниз разноцветные лучи. На буквах, составляющих слово HOLLYWOD, прыгали, сражаясь друг с другом, ковбои и инопланетные пришельцы. Из канализационных люков взлетали в небо красные воздушные шарики. На перекрестке, где они остановились на светофоре, гарцевал конный казачий разъезд. Ярослав задумался, правда ли это всё или спецэффекты, снимается ли тут кино, или это обычная голливудская жизнь. Но тут Нырок вскочил на заднем сиденье и завопил:
— Привет, казаки! От Первой Сибирской— Второму Калининградскому!
— Нырок, ты, что ли? — завопил один из казаков, срывая папаху и размахивая ей в воздухе. — Живой, чертяка! Тебя на усиление?
— Нет, я при коменданте! — гордо сообщил Нырок и казаки отсалютовали шашками.
«Всё правда, всё жизнь» — удовлетворённо подумал Ярослав, наблюдая за убегающей вдоль улицы Годзиллой. «Зря мы смеялись над Голливудом, тут всё по-настоящему!»
Кажется, он немного задумался, потому что в следующий миг обнаружил себя стоящим у огромного круглом стола в роскошном старинном зале. За столом сидело два десятка мужчин и женщин. Как ни странно, но практически все были белые, с аристократическими, носящими следы долгого вырождения лицами. Из пары ртов торчали сигары. На столе стояло несколько бутылок водки, причём перед Ярославом — наполовину пустая. И, видимо, опустошил её он — потому что только в руках Ярослава была полная рюмка.
Все смотрели на него и чего-то ждали.
— За русско-американскую дружбу! — сказал Ярослав и выпил.
Американцы зааплодировали. Но явно продолжали чего-то ждать. Ярослав поймал взгляд Сахаровского — тот был потен, красен, и близок к обмороку. Обнаружив, что Кочетов смотрит на него, Сахаровский откашлялся и робко произнёс:
— Разумеется, по старой русской традиции этот тост произносится три раза только в неформальной обстановке, а на такой вот встрече — не менее пяти... Но господа директора киностудий всё-таки надеются узнать, что делать с кинофильмами?
Ярослав понял, что ситуация критическая. К счастью, стоящий за его спиной Нырок бодро сообщил:
— Перечислим-ка их ещё раз для порядка, а то я малость запутался? «Тварь из сибирских недр», «Зловещая русская тайна», «Её звали Валентина Фёдорович», «Как я стал мамой»?
— И ещё мультсериал Диснея «Дети против злобных и коварных», и сериал «Нетфликс» — «Страна страха и холода», — пробормотал Сахаровский. — Как господа директора убедительно показали на графиках...
Тут Ярослав заметил, что под ногами у него валяются порванные листы бумаги с какими-то линиями и цифрами.
— ...процесс кинопроизводства находится в критическом состоянии. Спасти ситуацию могут только перечисленные блокбастеры — пять кинофильмов, мультсериал и сериал. Но в нынешней политической ситуации выпуск их может быть неправильно воспринят...
— Вот уж точно, — согласился Нырок. — Кстати, у нас в Сибири вовсе нет обычая спать голыми в снегу на первое мая. У нас и снега-то первого мая толком не бывает... так... снежочек... им же не укрыться...
— И фильмы уже отсняты, — продолжил Сахаровский. — И замены им нет. Не выпустим в течении месяца — уступим мировой рынок индусам и китайцам.
Директора дружно закивали.
— Дедлайн, — сказал по-русски сухонький старичок со злобными подслеповатыми глазками. И провёл себя рукой по горлу.
— Вот же штопанный насос, — пробормотал Ярослав и невольно налил себе рюмку. — Значит, выпустим!
— Выпустим? — поразился за спиной Нырок.
— Подправим, переснимем, внесём новые смыслы — и выпустим! — твёрдо сказал Ярослав.
— Все семь позиций? Уже отснятые? За месяц? — Сахаровский из красного стал белыми быстрее, чем первый секретарь компартии в братской республике после развала СССР.
— Да раз плюнуть, — сообщил Ярослав. — Я для чего вам сюда прислан? Чтобы помочь братскому американскому народу, пережившему трагический военный катаклизм!
— Между прочим, они этот катаклизм сами себе устроили, — мрачно сказал Нырок. — Они же все по нам пульнули!
— Это недоказуемо! — на прекрасном русском языке заявила пышная дама в дальнем конце стола. — Наша официальная позиция — мы стреляли по внезапно появившемуся над Сибирью инопланетному флоту вторжения!
Нырок возмущенно запыхтел, но Ярослав поднял руку и твёрдо сказал:
— Мы в этих делах минувших разбираться не будем. Сами пальнули и сами пострадали. Кто ж виноват, что все ваши ракеты оказались старым говном и посыпались на вашу же территорию?
Судя по взглядам директоров, виноватыми они считали лично Ярослава и Павла. Но вслух этого не произнесли.
— Голливуд я спасу! — закончил Кочетов. — Раз уж у нас специальная гуманитарная миссия... Сегодня же копии всех ваших фильмов доставьте ко мне по месту жительства! Завтра объясню, как будем переснимать.
Директора осторожно зааплодировали.
Сахаровский ещё раз вытер пот со лба.
Кочетов торжествующе улыбнулся и пошёл прочь из кабинета, направляемый твёрдой рукой Нырка. Следом, что-то лопоча по-английски, пробирался Сахаровский. При ходьбе он почему-то позвякивал и сильно располнел. На всякий случай Кочетов обернулся и убедился, что водки на столе больше нет.
Только в машине, когда отъехали, Сахаровский позволил себе заговорить откровенно.
Точнее — закричать.
Он объяснял, что даты премьер уже расписаны, фильмы сняты, часть актёров погибла или исчезла не пойми где. Что переснять за месяц всё это никак невозможно. И что Голливуд обречён. От его причитаний болела голова. К тому же с улиц куда-то исчезли все вампиры, пришельцы и монстры, так что ехать было скучно, Голливуд выглядел убогой американской провинцией с вкраплениями богатых особняков.
Только казачьи патрули остались.
— Семён, ну не страдай ты так, — попросил Ярослав. — Башка болит... Справимся.
— Но как?
— Слушай, помнишь мой детский фильм «Веселые подруженции»? Про старшеклассниц?
— Видел, — мрачно отозвался Семён. — Да, весёленький, только сумбурный какой-то.
— Конечно... Это ж изначально была мрачная история запретной любви учительницы и двух учениц. Заканчивалось групповым самоубийством и поджогом здания школы. А тут законы поменялись... в общем — стала музыкальная комедия из жизни старшеклассниц с подвигом на пожаре.
— А, — сказал Сахаровский и задумался. — Так та сцена, когда ученицы делают учительнице искусственное дыхание и непрямой массаж сердца...
— Чудеса монтажа, — вздохнул Ярослав. — Справимся. Слушай, пиво у вас тут есть?
— Да в особняке всё есть, — задумчиво произнёс Сахаровский.
— Хорошо. А фильм «Генерал» помнишь?
— Про умного и талантливого генерала, которого обожают солдаты и ценит начальство?
— Ага, — сказал Ярослав гордо. — Про солдата и дедовщину.
— Понятно... А вот ты ещё снимал такое кино... «Свадьба впопыхах»?
— Неужто видел?
— Я все твои фильмы посмотрел, — сообщил Сахаровский. — Сразу как вас назначили. Так что это было?
— «Разведёмся по-быстренькому».
— Понятно теперь, почему тебя назначили комендантом, — сказал Сахаровский. — Слушай, а вот «Шёлк и атлас» — что это изначально? Такая сумятица, такая неразбериха...
— Ничем это не было, — обиделся Кочетов. — Как задумали, так и сняли, и выпустили.
Дальше ехали молча, только у самого особняка — роскошного, с бассейном, пальмами и колоннами, Ярослав неожиданно для себя сказал:
— Чаю хочу. С сахаром...
(продолжение... следует?)
